Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая

Денис, — я тебе этого не позволю. А, во-вторых, даже если бы вы все сошли — куда бы вы направились? Думаешь, в Тверской губернии мало колберов? Твои пассажиры — это для них будут золотые россыпи вкупе с алмазными.

Поезд остановился, и всех их качнуло вперед — по ходу его движения. Рука Макса слегка дернулась при этом, и на шее пожилого профессора из-под острия рыбного ножа выступила капелька крови.

— Поосторожнее, молодой человек! — Профессор возмутился — но не похоже было, что испугался.

А вот у самого Дениса на короткий миг душа ушла в пятки. За этот миг он успел уже вообразить себе всё: и фонтан крови, хлещущий из горла Петра Королева; и свои погибшие мечты; и — компанию «Возвращение», которой уже никогда не будет.

Макс оказался опасен — возможно, опаснее даже, чем этот безумец Розен. И с этим нужно было срочно что-то делать.

Но, едва только Денис утвердился в этом суждении, как поезд снова тронулся с места — так что их опять качнуло. Правда, теперь Макс проявил осторожность: больше уже не поранил своего пленника. А Новый Китеж двинулся, очень быстро набирая скорость, в противоположную сторону: к выезду с круговой ветки на основную линию. И ясно было, что его приводят в движение оба электровоза.

«Макс рассчитывает, что состав наберет скорость и сбросит с рельсов все три электрокоптера, — решил Денис. — Только вряд ли это получится: вертушки слишком тяжелые. Мы, вероятнее всего…»

Докончить эту мысль он не успел. Дверь, соединявшая кухню с соседним вагоном — надо полагать, вагоном-рестораном, — вдруг содрогнулась. Его люди проверили её, как только втиснулись в узкое пространство поездной кухни: дверь была заперта. Однако теперь её стальная — противопожарная — створка резко дернулась и отъехала в сторону.

6

Макс услышал звук открывающейся двери и подумал: «Настасья всё-таки сюда заявилась». Но потом он увидел, как округлись глаза Дениса Молодцова, и понял: тот смотрит явно не на юную девицу, возникшую в дверном проеме. Да и не смогла бы Настасья с такой легкостью вломиться в запертое помещение — даже если бы стала стрелять в замок. А звуков стрельбы не было: Макс ловил каждый шорох, и никакой глушитель не скрыл бы пальбу по листовой стали.

Все эти соображенья пронеслись у него в голове за долю секунды. Повернуться, посмотреть на дверь Макс не мог: тогда он выпустил бы из поля зрения своего брата и его приспешников. Он только сумел глянуть на отражение в стекле одного из кухонных шкафов и заметил какие-то темные фигуры в тамбуре между кухней и вагоном-рестораном. Однако не успел ни разглядеть лица этих людей, ни, тем более, понять: кто они такие?

— Что это за… — заговорил было Денис, но закончить фразу не успел.

Розен, который так и сидел с пластиковыми стяжками на руках, вдруг боком завалился на пол. Раздался лязгающий грохот: упал он вместе с металлическим табуретом, на который его усадили. И тут же этот звук был перекрыт другим: треском автоматной очереди. Один из охранников Дениса, стоявший ближе всех к Максу, покачнулся — но не упал: три или четыре пули угодили ему в жилет. Причем, кто бы ни был этот стрелявший, он никак не мог бронежилета не заметить.

— Они целят в нас! — прокричал профессор — явно понявший то же, что и Макс.

И они вдвоем рухнули на пол — Макс едва успел убрать лезвие ножа от горла Королева. Денис мгновенно последовал их примеру, и они трое едва не сшиблись в этом своем падении. Макс и профессор почти синхронно перекатились чуть в сторону, так что между ними и Денисом оказался скрючившийся на полу Розен. И только тут Максу удалось разглядеть, кто вломился к ним в вагон.

— Ниндзя, — прошептал он почти изумленно — так назвал этих молодчиков его отец, рассказывая о событиях в «Законах Ньютона».

Да, это были трое оставшихся в живых спутников сенатора, которых Огюст Дюпен посадил под стражу еще на Николаевском вокзале. Как они освободились — Макс понятия не имел. Зато он уразумел, откуда у них появился автомат: один из охранников Дениса, стоявший возле самой двери в тамбур, сидел теперь, привалившись к стене. И голова его была под неестественным углом повернута вбок.

— Огонь, огонь! — завопил Денис и даже рукой взмахнул.

Так что его секьюрити, которые словно бы впали в ступор, открыли, наконец, ответную стрельбу по вошедшим. Хотя — какой там ступор? С момента, как их атаковали, еще и пяти секунд не прошло. Да и как могли они стрелять в узком помещении вагонной кухни, пока их шеф стоял на ногах?

— Папа, ложись! — закричал Макс. — Падай на пол!

Но его отец будто и не видел, что находится на линии огня. Он шагнул назад — Макс решил было: к Денису. Однако он просто переступил через него и поднял с полу за ворот рубашки сенатора Розена.

— Эй вы, клоуны! — заорал он, обращаясь к нападавшим. — Это ваш босс? Или станционный, мать вашу, смотритель?.. Он вам нужен, или как?

Макс успел увидеть, как один из ниндзя обезоружил еще одного охранника — и дал по вагону короткую очередь, явно целя Алексею Берестову в голову: тот был высок ростом, и попасть в Розена стрелок не рисковал.

— Папа, падай вместе с ним! — еще раз воззвал к отцу Макс.

И на сей раз, возможно, тот и внял бы его призыву. Вот только — на его спине внезапно словно бы что-то взорвалось. В кожаной куртке образовалась дыра, из которой хлынула кровь: выходное отверстие от пули.

«Не может быть, — подумал Макс, — тот ниндзя целил выше!»

А потом он увидел своего брата — у которого в руках был пистолет.

— Черт, — выругался Денис. — Извини, папа. Я хотел попасть в доброго пастыря.

И это, наверное, было правдой. Более того: это было бы правильно. Если бы клевреты Розена лишились своего нанимателя — сдались бы, скорее всего, в ту же минуту. Вот только Алексею Берестову проку в этой правде было мало. Макс увидел, как отец его покачнулся и начал заваливаться назад: прямо на них с профессором. А Розен, которого он утянул с собой в этом падении, только увеличил силу удара. Однако же вес тел, которые рухнули на него, всё равно показался Максу несообразно большим. И одновременно он услышал какой-то визг: резкий и скрипучий, как будто распахнулась дверь на ржавых петлях.

Нож, который Макс выронил при падении, каким-то образом оказался у Петра Королева. И профессор вонзил